Сантино Трагандер

То, что для Старейшины было развлечением, для его окружения оказалось той еще задачкой - для того, чтобы Ремиджио чувствовал себя в клинике комфортно, им пришлось изрядно попотеть. В первую очередь администрации в срочном порядке подсунули липовую справку о тяжелейшей болезни несчастного - порфирии, из-за которой он не может находится на солнце. Теперь окна в палате трагандера были наглухо закрыты ставнями, днем никто не беспокоил его обязательными прогулками, зато ночью территория была в его распоряжении. Так как буйным Ремиджио не считался (о святая наивность!), к нему даже не приставляли санитара, предоставляя его самому себе. Во-вторых, все та же администрация была убеждена в том, что их новый пациент ужасно боится уколов, а потому анализы крови - увы и ах - становятся совершенно невозможными, прогресс (который, разумеется, непременно будет!) врачам придется наблюдать как-нибудь по-другому. Как-нибудь так. В-третьих, каждый вечер, словно на работу, в клинику наведывался кто-то из доверенных трагандеров (или лично Сантино), чтобы убедиться, что дражайший старейшина жив и здоров (весьма относительно).
Реабилитационный центр, к слову, был непростой: кроме людей, которые лечились здесь от алкогольной или наркотической зависимости, находились здесь и пациенты с заболеваниями психики. Разумеется, буйных опасных социопатов сюда не пускали, как и особо запущенные случаи, но вот тихие мирные психи, у которых еще была надежда на излечение, были совсем нередкой картиной в палатах, коридорах и дворе клиники.
Еще одна особенность центра - в палатах здесь всегда селили по двое. Программа "Присмотри за соседом" предполагала, что психи пациенты будут брать своеобразное шефство друг над другом, помогая и поддерживая. Соседом Реми оказался милый молодой человек с синдромом навязчивых состояний, плавно перетекающим в манию преследования. Кроме того, что он минут по десять мыл руки в уборной, тридцать раз щелкал выключателем при каждом включении или выключения света (иначе все умрут!), пил таблетки в зависимости от их цвета и исключительно в соответствии с радугой - так вот, кроме всего этого он повсюду видел следы одного большого всемирного заговора и внепланетных цивилизаций.
Вот и сейчас первым, что увидел Реми, проснувшись на закате, было озабоченное лицо Реджи, который рассматривал спящего соседа. Едва тот открыл глаза, как парень одним огромным прыжком отскочил назад (сидя, как жаба) и завопил:\r\n- ВАМПИИИИИИИИИИИР!

Ремиджио Трагандер

Возможно, кто-то счел бы прозябание в реабилитационном центре наказанием, Ремиджио же присужденным ему сроком в полудурке наслаждался. Каждый раз, когда он просыпался, ему казалось, что никогда еще он не спал так сладко и безмятежно (еще бы, ведь его регулярно накачивали метадоном). Отдыхал с душой, излюбленным развлечением избрав беседы с местными обывателями.
Одним из таких интересных типов, за которым Ремиджио мог наблюдать часами, любуясь ущербностью его изъеденного нервозностью рассудка, был его сосед по палате, Реджи. Молодой юноша, обрати его кто-то не особо рассудительный в трагандер, наверное, стал бы вскоре образцом клановой паранойи, перегнав по масштабности фобии диаблери (совершенно неоправданной) всех старших сокланов.
Проснувшись, и обнаружив это чудо склоненным над собой, Реми ласково улыбнулся ему, как обычно улыбаются душевнобольным. На самом деле, видеть шизика крадущемуся было в удовольствие, каждая минута его общества доставляла немало удовольствия, ведь бедолага обрастал все новыми и новыми заморочками. Еще интересней было слушать его сбивчивое лепетание, все новые и новые теории о том, как именно все закончится. Для всех.
- Как ты догадался? - изумленно прошептал крадущийся, легко спрыгивая с кушетки и в два шага оказавшись возле Реджи. Опустившись на корточки, ассасин долго смотрел ему в глаза, все так же ласково и успокаивающе улыбаясь соседу. - На самом деле, - сообщил на пол тона ниже, заговорщически, заставляя беднягу прислушиваться, - ты тоже один из нас. Не веришь мне? Зря.. Пощупай сам, клыки у тебя просто огромные, - Реми виновато улыбнулся, словно прося прощение за то, что сообщает ему такую дурную весть. В комнате был полумрак, волею крадущегося тень послушно "заострила" клыки юноши, чтобы он мог их пощупать.

Сантино Трагандер

Реджи настороженно наблюдал за тем, как крадущийся приближается к нему - глаза горели нездоровым возбуждением, лицо по мере того, как Ремиджио говорил, вытягивалось, губы округлялись в выразительное "О". Когда же трагандер предложил несчастному психу пощупать собственные клыки, Реджи тут же сунул палец себе в рот, закономерно нащупал там сотворенную лилитом иллюзию и взвыл - протяжно, невнятно - из-за так и не вытянутой изо рта руки. Еще раз шлепнувшись с корточек на пятую точку, больной буквально перекатился на четвереньки и в таком виде пополз прочь из палаты, не переставая причитать.
На смену ему явилась медсестра - дородная необъятная женщина с именем Бэкка, о чем свидельствовала встопорщившаяся на немаленькой груди табличка. Ее шаги всегда можно было услышать издалека, чем пациенты (те, кто поадекватнее, конечно) и пользовались, успевая спрятать то, чему лучше бы на глаза медперсоналу не попадаться. Реми прятать было нечего, так что медсестру он мог встретить во всеоружии.
- Здравствуйте, мистер Ломбарди! - прокатился по палате ее зычный голос, сразу будто заполняя собой все небольшое помещение. - Как спалось? Как чувствуете себя? Реджи не беспокоил вас? Он такой озорник, куда-то побежал сейчас... - женщина говорила несколько рассеянно, словно думала о чем-то своем. Впрочем, на ее лице уже снова появилась широкая улыбка, обнажившая желтоватые кривые зубы, а в руке она держала маленький пластиковый стаканчик, который жестом заправского (но немного пьяного) фокусника извлекла из кармана. - А теперь пора сделать пи-пи в баночку, мистер Ломбарди! - Выражение лица у медсестры было такое, словно это самое радостное событие ее дня.

Ремиджио Трагандер

За сокамерником... пардон, за соседом Реми наблюдал внимательно, от восхищения аж рот приоткрыв. Никогда не жалел о том, что его обратили в клан ассасинов, но отдал бы немало за то, чтобы знать, что же именно творится в больной голове шизофреника. Впрочем, для этого было бы достаточно поставить на нем три метки, но... делать это Реми нужным не считал. Копаться в мозгах подчиненных людей приходилось довольно часто, грязное это и не особо интересное занятие крадущийся не любил, а потому сейчас, на отдыхе, и шевелить пальцем в эту сторону не собирался.
Проследив взглядом удаляющуюся с характерным ворчанием-причитанием-воем фигуру сока.. ах да, соседа, Реми одобрительно прицокнул языком, тут же сожалея о том, что не успел придержать парнишу за шкварник - в коридоре раздались шаги незабвенной Бэкки. Положа руку на сердце, персонал реабилитационного центра порой казался ему, в отличии от пациентов, психами подлинными. Чего только стоила медсестра. Ей бы в театре выступать.
Когда Бэкка вошла в комнату, могла увидеть "мистера Ломбарди" сидящим на полу, ссутуленого и испуганного. Реми мелко перебирал пальцами, положив голову на свои колени и доверительно заглядывая в глаза медсестре. Собственно, будь сейчас здесь Реджи, крадущийся непременной тайком посоветовал бы ему медсестру покушать - ведь именно так кровососущие питаются, а как же иначе? И был бы достаточно убедительным, чтобы Реджи и правда попробовал. Реми уже представлял, как потом бы сбивчиво лепетал, что сосед возомнил себя вампиром, и пытался загрызть и его (во сне! о ужас!), как Бэкка достала стаканчик и попросила его сделать "пи-пи".
Знала бы она, что крадущийся не делал этого уже семьсот пятьдесят лет! Забыл, как делается это, да и сейчас, если бы попытался - чем бы смог? Разве что кровью. Видимо, подчиненные тоже не справляли малую нужду уже довольно долго, чтобы об этом способе взять анализы забыть, Реми мысленно поставил галочку напротив "наказать тех проходимцев, что обещали устроить ему отпуск со всем комфортом".
Тоскливо глядя то на непревзойденную матрону, то на стаканчик, Реми тоже - по примеру Реджи - тихонько взвыл. Затем поднялся, робко глядя на женщину, что выглядела толще его раза в три и даже выше, и, затравленно кивнув, взял из ее рук стаканчик. Развернувшись спиной к ней, сделал два шага в сторону уборной, после чего развернулся к ней, лицо при этом выражало крайнюю степень огорчения.
- Я не могу... - голос Реми сейчас походил на скулеж, да и выглядел крадущийся жалко. - Я не могу, я... - воровато оглянувшись по сторонам, он подошел к женщине вплотную, после чего порывисто обнял, уткнувшись лицом в грудь. Из глаз послушно потекли слезы. При этом контролировал свою силу, чтобы не прекращать выглядеть и действовать, как довольно щуплый и слабый молодой человек, - я... он... он окно открыл! Днем! Смотрите, у меня вся рука в сыпи.. - крадущийся отстранился, показывая совершенно здоровую руку. - Вот здесь, здесь, и здесь! Она вся вспухла, сейчас уже немножко начала сходить, - Реми дрожащими пальцами потер руку. После чего опять совершил невозможное - обнял необъятную Бэкку, продолжая пачкать слезами ее халат. "А что? Все нарики плачут." - Я так напугался, что я.. я.. - заикой Реми не был, но изображал сей дефект речи, как и многие другие, очень убедительно. - Щепоточку... крохонькую, - он поднял глаза на Бэкку. Глядя на нее светлыми оливковыми глазами, которые выглядели еще ярче из-за покрасневших от слез белков и лица. При этом лилит контролировал свое дыхание и сердцебиение, правдоподобно изображая человеческий испуг. - Я потом сразу выбросил все в унитаз, клянусь! Я просто не мог... так испугался... если в моей крови обнаружат что-то, меня посадят. На год!.. На целый год! Я так молод, так не хочу в тюрьму, как же я постою за себя там, вы представляете, что там со мной сделают? Я же девочкой оттуда вернусь! Если вернусь. Умоляю, помогите мне, я клянусь, это больше не повторится! - прижимаясь к Бэкке, как к матери, он преданно смотрел в ее глаза. - Пожалуйста! Завтра я сделаю это, завтра и кажд-дый день, но если сегодня - я пропал. Помогите мне, я обещаю, я больше не буду, я ведь хочу вылечиться...