===> Начало игры.

Ночь удушливо пахла цветами. Полузаброшенные дикие сады спустя три сотни лет превратились в ухоженный городской парк, поделённый на секторы живой зелёной стеной. Дорожки были аккуратно выложены плиткой, повсюду стояли скамейки. Место изменилось, а вот три женщины, подошедшие к фонтану, остались такими же, как и сотни лет назад.
Одинаковые платья старомодного фасона, мерцающие в темноте призрачным белым (Урсула наконец поняла, как использовать «Тайд»!), накидки, мягко окутывающие плечи, и неожиданно современная причудливая обувь, прибавившая каждой из лудэр минимум восемь сантиметров роста.
Миновав половину дороги, Урсула обернулась: вдали, за плетёной решёткой садов, ввинчивались в небо острые, как спицы, шпили собора. Храм сохранил за собой статус обители клана Жизни, хотя во всех чешских документах был отмечен как резиденция пражского архиепископа: у лудэр всё было схвачено.
Где-то далеко раздавались голоса, даже ночью в Градчанах было много туристов. И всё-таки целительница чувствовала себя как дома. После стольких лет клан наконец вернулся в древнюю столицу, пропитанную магией. Город разросся, но центральные кварталы оказались нетронуты и сохранили свой средневековый облик. К тому же, больше не было Витах, равно как и нежелательного соседства с кадаверциан.
«Только Анны уже нет, по моей вине», - Урсула до сих пор не могла простить себе гибели единственной ученицы, хотя фактически была ни в чем не виновата. Никто не просил чайлда соваться среди ночи на спорную территорию.
Людской гомон становился всё тише. Столкнувшись у входа с группой туристов (их проводили заинтересованными взглядами) норвежка и её сестры прошли по запутанному лабиринту дорожек и наконец вышли к самому сердцу Королевских садов.
В полной тишине дочери клана одновременно преклонили колена перед Эхнатоном. Урсула молчала: она уже давно привыкла  не отвечать, пока не спросят напрямую. Однако по ментальной связи к учителю отправилось – даже не мысль, а ощущение: «Давно ты не созывал нас всех вместе. Я рада, по какой бы причине ты не собрал нас».

Начало игры.
Покинутая на несколько сотен лет, Прага вновь раскрыла для киндрэт радушные объятья своей ночи. Порядком изменившиеся, но все же привычные. Даже шум шин и гул моторов уже больше не раздражал чуткий слух сирийки. Этот безликий фон стал неотъемлемой частью их новой Праги. Осознание того, что Клан Жизни вновь вернулся в Пражский Град несказанно радовало Гюрзу. То ли тем, что этот город был одним из немногих в этом мире, что полностью устраивали ее. То ли тем, что из двух вечных соперников именно клан Лудэр вновь занял историческую родину.
Ступив под сень старых деревьев Королевских садов, женщина с ехидной усмешкой скользнула взглядом по оторопевшей толпе туристов, коих вокруг даже ночью теперь было предостаточно. Быть может, для них и было дикостью наблюдать за тремя женщинами в белоснежных платьях, удалявшихся вглубь парка. Что не удивительно. Как понять недалекому мозгу человеческого обывателя, что именно так и должно быть? И даже странный, явно напоминающий о далеком средневековье образ женщин был сейчас гармоничен и правилен. Как можно являться к Мэтру невесть в чем? 
Откинув капюшон, Акинша быстро провела затянутой в тонкие белые перчатки ладонью по волосам, поправляя распущенные волосы. Коротко взглянув снизу вверх на сестер, сирийка отметила что каблуки, все же изобретение полезное. Для гордых то сирийских метра шестидесяти, при таком раскладе добавлявших минимум десять сантиметров роста. Сейчас же тихий перестук этих самых каблуков вмешивался в симфонию ночных звуков, сплетаясь с шелестом листвы и теперь более приглушенным грохотом не спящего города. И именно он мог известить Эхнатона о приближении вызванных им женщин.
Короткая пауза и вот каждая из них, не сговариваясь и не задумываясь, преклонила колено перед Мэтром. Знак исключительной преданности и почтения, которого вряд ли когда-либо удостоится кто-то другой. С тихой улыбкой, что, в общем-то, не была редкой гостьей на этом молодом лице, Акинша склонила голову, ожидая, что скажет фараон.

Они ждали в тишине. Почтительно склонённые головы, мертвенно спокойные, ничего не выражающие лица, глаза опущены долу. Лудэр окружало безмолвие. Где-то вдалеке шумел город, но в садах в это время повисла противоестественная тишина.
Первым заговорил Мэтр:
- Встаньте. Да благословит вас Атон, - это было привычное приветствие, ритуальная фраза, которая повторялась вот уже много веков, но Урсула чувствовала, что каждый раз фараон говорит искренне. Для него всё еще оставались важны те обычаи его родины, которые он успел привить и своей ученице.
Птенец немедленно откликнулась, перейдя на древнеегипетский. На другом ином древние ритуальные фразы звучали нелепо и неуместно. Приблизительный перевод по отношению к многовековым торжественным приветствиям казался просто неприменим.
- Благословение Атона и тебе, учитель. Мы рады приветствовать тебя.
Урсула выпрямилась и быстро поправила обруч, во время поклона немного съехавший на лоб. Скользнула взглядом по тихому тёмному саду и снова вернулась к  наставнику.
Как и следовало ожидать, Эхнатон не стал сочинять длинного предисловия и сразу заговорил о деле. И дольше он говорил, тем больше понимания появлялось в глазах его ученицы. Она прекрасно знала, о каком артефакте идёт речь. Ритуальный кинжал был утерян после войны в Праге, как раз тогда, когда Вольфгер Владислав запечатал старших лудэр  в саркофагах. Рукоять была найдена – как раз вместе с самой Урсулой, но вторая часть оказалась утеряна. В бездонных хранилищах ледяных джиннов действительно можно было разыскать практически что угодно. Если самого кинжала там не окажется, то упоминание о нём вполне может быть в одной из многочисленных книг.
«Это будет трудно, - подумала Урсула, мужественно игнорируя тот факт, что от одного только упоминания леарджини сердце ухнуло куда-то вниз. – Клан оборвал даже те связи, что были в прежние времени. Джинны отгородились от всего мира и заперлись в своём Храме. Лудэр окажутся чужаками, непрошенными гостями, для которых доступ к знаниям клана Льда будет закрыт. И мы должны будем что-то сделать, предложить, убедить…»
Она никогда не была малодушной. Никогда. Но теперь она бы лучше вышла в одиночку против десятка кадаверциан, чем отправилась к джиннам. Задание показалось ей необыкновенно сложным, но вовсе не из-за неизбежных длительных переговоров. Сознание мягко затолкало все политические вопросы в дальний угол: Урсулу беспокоило другое.
«Леарджини. Хельги. Найду ли я после стольких лет хоть какие-то слова? Я бы хотела прийти так, как раньше, а не как велено теперь, без лжи, но и без правды. Совершенно очевидно, чего хочет Эхнатон: надо добывать информацию любыми способами. Помогите мне боги!»
Урсула  отмахнулась от этих  мыслей, как от назойливой мухи, и снова стала собранна и спокойна. Она справится. Они все справятся, не в первый же раз.
- Я ожидаю от вас положительного ответа Магистра и его помощи. Я ожидаю что вы мне принесете символ.
- Мы сделаем всё, что в наших силах, учитель, - Урсула снова склонила голову.
«Всё и ещё столько же сверх того», - она знала, что фараон услышит.