Если у Гаэля это называлось «экспериментом», то Велкан первые лет десять называл новую жизнь филиалом Ада, помноженное на какое-то захолустье в Зимбабве, где был вечный Голод. Теперь же юный Лилиан как-то с этим Голодом совладал, и научился держать в узде свой омерзительный характер (к сожалению, далеко не всегда). Даже по прошествии стольких лет, абсолютное нежелание кому-то подчиняться иногда просыпалось в румыне, заставляя Джио в очередной раз объяснять непутевому птенцу политику партии.
Рим он все еще категорически не переваривал, и большинство балов просто-напросто игнорировал, с бОльшим удовольствием оставаясь в своих покоях и занимаясь какими-либо интересующими делами. Сегодня это был «Молот Ведьм» который совершенно случайно попал к нему в руки. Заложив руку за голову, он держал на весу книгу, периодически улыбаясь абсолютному бреду, что там был написан.
Примерно в этот момент распахнулись двери его комнаты, и туда вошла Вирджиния. Велкан даже от неудовольствия скрипнул зубами, но попытался все же немного сгладить такую встречу. К женской форме Мастера у Велкана было слишком двойственное отношение: с одной стороны он еще с самой первой встречи страстно желал ее, а с другой понимая, что получить желаемое он не может, он дико раздражался, видя Мастера в женской форме. И, конечно же, время, когда он будет покрывать нежными поцелуями руки Джио, и делать все, чтобы нравится своему Мастеру, не пришло. Поэтому Велкан валялся на диване в легкой белой сорочке, темных брюках, высоких сапогах, которые закинул на спинку дивана, и  с аккуратным прямым каре. Когда голос Вирджинии затих, Валерий закрыл книгу и приподнялся на локтях, выглядывая поверх спинки дивана, на Мастера. Голубой глаз (а виден был сейчас только он) смотрел на Мастера то ли подозрительно, то ли удивленно. До этого момента Валерий был уверен, что они находятся в Риме исключительно из-за каприза Гаэля. Поднявшись с дивана, лилиан поправил сорочку, застегивая пуговицы на манжетах, и поправляя воротник. Задавать вопросы не стал: считал бесполезным, раз Мастер не пожелал что-то прокомментировать.

О том что его голову активно мониторят, Велкан не то, чтоб знал, но смутно догадывался, ибо любой укол Джио приходился точно в больное место юного суккуба и как раз в тот момент, когда Валерий оставался наедине со своими мыслями. И осознание данного факта более мирным короля цыган никогда не делало. Не шевельнулся, когда ладонь Вирджинии коснулась его лица, продолжая спокойно смотреть на Мастера и слушать его требования. Требования, впрочем, были румыну все равно абсолютно непонятны — экспериментальным путем было доказано, что его внешний вид удовлетворял практически всех его знакомых (а благодаря постоянным балам в Италии, которые посещать все таки преходимость) вне зависимости от того что на нем было надето. Причем коэффициент интереса к его персоне  повышался в зависимости от того, как мало одежды на нем оставалось. Что не нравилось Джио в белой отглаженной рубашке — Валерий догадывался с трудом.
Чуть дернул подбородком, выражая явное неудовольствие от того, что его так бесцеремонно схватили.  Слишком мало времени прошло, чтобы Велкан окончательно забыл кем он был и стал более спокойно реагировать на такие жесты. И если иногда он это игнорировал, то в какие-то моменты ему хотелось показать Гаэлю свое неудовольствие. Пережив столь короткую дистанцию с Вирджинией, Велкан сам сделал небольшой шаг назад, словно освобождая для себя немного личного пространства. Не наступило еще то время, когда цыгану будет комфортно его делить с Мастером в любое время дня и ночи. Услышав таки, кто его ожидает, Велкан еле успел придержать свои эмоции, чтобы до Гаэля дошла только тень неудовольствия. Предстать перед Главой Клана он хотел наверное в самую последнюю очередь. Высшие мира сего его никогда не интересовали и он предпочел бы оставаться от них на приличном расстоянии. Но вместо своих истинных мыслей, коротко кивнул Гаэлю:
- Хорошо.
Развернувшись, Велкан покинул комнату. Для спокойствия Мастера, Валерий таки решил переодеться в цвета ему более подходящие, и, чем черт не шутит, отрастил волосы. С капризом Джио пришлось помучится — для Валерия длинные волосы были слишком большой проблемой. Отмучившись, он вернулся к Джио, на ходу откидывая со лба слишком длинные пряди.

Надо сказать, что Велкан догадывался, что за его Мастером стоит кто-то более крупный — на это указывала невероятно низкое поколение и его самого и Мастера. Но связывать Гаэля с правящей верхушкой Клана Валерий не хотел категорически. Хотя, надо сказать, он бы вполне благополучно пережил бы эту новость, если бы они сейчас не пошли к Главе на ковер.
Стоя перед закрытыми тяжелыми дверьми, Валерий откровенно думал, что бы ему такого сделать, чтобы за ними не оказаться. Вариант был один: бежать, но увы, каким бы соблазнительным он не был, гордому румыну он совсем не подходил. Хотя ему в этой ситуации вообще ничего не подходило. По-детски, словно подросток отмахивающийся от сильно оберегающей его мастери, чуть отпрянул от Джио, немного отклоняя голову, словно хотел уйти от руку, которая так нервно поправляла неудобные длинные волосы, но потом выпрямился, делая вид, что ничего не было.
Многое цыган ожидал увидеть за дверью, уже познакомившись с миром Лилит и оценив его вкус. Откровенно говоря, румыну при всем его темпераменте категорически не нравился и сам Рим и Западная Европа. Рим его раздражал, как главное пристанище веры, Париж был скучен и настолько дешев, что общество собратьев было невыносимым. Невыносимым настолько, что Велкан практически с радостью проводил все возможное время с Гаэлем, считая, что выигрывает в разы больше, чем если бы посещал местные балы. Да и начавшийся период «пороховой бочки» в Европе его раздражал. Больше его бесила только Америка, куда умудрился сбежать весь сброд, который не приняли в мировых столицах. Так что, по секрету говоря, он был уверен, что Джио находится в добровольной ссылке, а он в ссылке принудительной. Поэтому тонкую изящную фигурку, достаточно просто одетую женщину, он встретил удивлением и быстро подавленным удивлением. Словно лишившись воздуха от силы, которой обладала женщина, ее возраста, склонил низко голову, но на колени так же как и мастер не встал. Был так же горд и не до конца понимал, какого черта на него обратили внимание.
- Подойди ко мне, я хочу рассмотреть тебя, - очень выразительный взгляд Мастера, словно тот ожидал, что Валерий сейчас обязательно совершит глупость. Однако на этот раз Велкан разделял беспокойство Гаэля — делать глупостей ему не хотелось. А вот то, что Мастеру придется их покинуть, Лилиана не обрадовало. Чуть дернулся уголок рта, словно хотел успокоить Мастера — они в одной лодке, и глупости совершаться не должны. После чего послушно подошел к Главе, останавливаясь перед ней. Чувствовал себе лошадью, которую оценивают перед покупкой. Однако не расстраивался, а просто надеялся что быстро сочтут пригодной и отправят обратно к жокею. Вот прям сейчас.

Что больше всего удивляло Валерия — женщина выглядела мягкой и ранимой, от того казалась еще более стальной изнутри. Если старший брат Мастера был ее птенцом, да и сам Мастер, то можно было не сомневаться — эта женщина может и показывала какую-то часть себя, но намного больше она находилась в тени. И, надо признать, Велкан был согласен не знакомиться с ней больше положенного. Что-то ему подсказывало, что это для него обернется далеко не праздником.
- Да, Ваше Сиятельство, - но, учитывая, что пока его больше не спрашивали, а просто оценивали, Велкан молчал, радуясь, что за длинный язык его пока никто тянуть не собирается. Однако, следом его ждал еще один удар — отпускать с миром его еще не хотели, поэтому пришлось проследовать за главой внутрь зала, послушно занимая предложенное ему место.
- Они..,- Валерий запнулся, словно оценивая как лучше ответить Главе, но все же подобрал нужное слово, которое бы описала его состояние за пятьдесят лет и не подставило бы, -.. крайне своеобразны. К некоторым вещам привыкать достаточно странно.
Румын сильно надеялся, что эти расплывчатые формулировки Глава воспримет, потому что категорически заявлять своя отношение Валерий не желал. Как минимум жизни он еще не видел, а первые пятьдесят лет ему пришлось соседствовать в одном зеркале с сестрой. Перспективка то так себе, как не посмотри.
- Мастер, - на этом моменте Велкан опять задумался, как обрисовать их отношения с Гаэлем. Однако все свое неопределённое красноречие он исчерпал еще на краткой характеристике первых пятидесяти лет жизни, а повторяться считал неправильным, - помогает мне не совершать некоторые ошибки и не повторять уже совершенные. Он относится ко мне как к птенцу, которого ему необходимо воспитывать.